Дело было в понедельник. Солнечный весенний денек дышал грядущими возможностями.
Чем он вообще только не дышал. Всем, кроме денег.
В кармане был ноль, на дворе — девяностые. И я торговал пишущими машинками. Товар не шибко ходовой, тяжелый. Машинка «Ятрань», к примеру, все 50 килограммов. И расходились они так же: тяжело.
Сто пятьдесят третий звонок за день я совершил военно-морской институт города Кенигсберг. Я не мелочился, звонил сразу ректору. По важному. По личному. Но попал на проректора, то есть, на его секретаршу.
Строгий голос, ни фига не милый, как любят писать, ни там, учтивый, просто голос — как сейчас пишут в документации к программе: «голос Анжела». Только это была Анжела Андроновна. Как минимум.
— Печатная машинка? Электронная?! В памяти целая страница? Нуууу…
Сделали наши в то время электронное чудо «Янтарь». Честно содрали с итальянской «Оливетти». Убого и честно. И я их торговал. Ассортимент поддерживал.…
— Я сейчас у Леонида Михайловича уточню, подождите минутку… — голос ушел.
Я знал все отмазки. И готовился уже к сто пятьдесят четвертому.
— Да, нам надо. Привозите. Леонид Михайлович вас ждет.
Это был даже не журавль, это был бегемот с крыльями Ту-154, которого я, кажется, ухватил за хвостовое оперение.

Короче, машинку я продал, хотя на демонстрации она, скотина такая, естественно отказала. Леонид Михайлович оказался человеком крепких нервов. Он закрыл глаза. Ну, и фигурально тоже. А потом спросил:
— А что у вас еще есть?
Это был фатальный вопрос. Для него.
— А что вам надо? — после некоторого, для отвода глаз, раздумья ответил я. Я-то знал, что у нас есть всё. А вот Леонид Михайлович об этом, похоже, пока не догадывался.
— Ээ… ну, вот осенью будут новые курсанты, а у них галстуков, кажется не хватает. Морских офицерских галстуков.
— И много не хватает? — спросил я без задней мысли.
— Много. Две-три тысячи, примерно…
— Так много курсантов?? — я искренне изумился.
Он посмотрел на меня с теплой отеческой улыбкой.
— Да.
Я тоже, кажется, готов был уже стать его родственником и целовать его фотографию перед обедом.
— Есть галстуки. — Мой твердый голос заставил его встрепенуться. — Вернее, будут. Мы их сошьем. У нас ателье.
Я, конечно, лукавил. Не было ничего. Даже кусочка черной ниточки не было. Фигня. Пробьемся.
— Хорошо. — Леонид Михайлович деловито крякнул. Огромный его кабинет, украшенный золотым якорем, блестел и тем самым автоматически подымал мое настроение. — Давайте счет на три тысячи. Я подпишу. Как обычно.
Он многозначительно посмотрел на меня и я утвердительно сказал:
— Сделаем калькуляцию и пришлю. — Как будто «сделаем» означало человек сто. Ага.
Но я не соврал: я действительно хотел их сшить. Две портнихи. Нашлись за пару часов. Ткань черная галстучная. Нашлась за час. Не галстучная, но похожая. Резинки, нитки. Полчаса. Вы же помните, что офицерские галстуки были на резинке?
А вот с застежкой (там петелька) вышел казус. Не было их в магазинах. Нигде. Я позвонил из Калининграда в Смоленск. Там их делали. Тоже облом — завод стоит.
Что же делать? Я затосковал. Но решение пришло быстро — использовать петельку от женского бюстгалтера. А хрена ли? Кто там смотреть будет?!
Я позвонил Леониду Михайловичу и не без дрожи в голосе выложил про петельки.
Он задумался. Крепко так. Я бы тоже на его месте почесал репу. Все-таки офицеры, пусть и курсанты, хоть и не видно. Если кто раскусит (а таки куча офицерских жен застегивают галстуки мужьям, да), то можно и в репу, а можно и более неприятные неприятности.
И он выдавил:
— Нет.
Грустно. Нехотя. Тяжело. Выдывил.
— Сшейте с нормальными петлями. Я не могу…
О как я понимал тебя, но и ты меня пойми! Где я тебе возьму?!
И зашел я в военторг. Были такие магазины. А там — о боги, точно такие как мне надо, только зеленые! Зеленые сухопутные галстуки. О!!! Но, что нам — я их покрашу в черный! Ну и хрен с ним, я позвонил опять, резинка сойдет и черная. Главное — без мыслей и намеков на бюстгалтер. Есть!!!
Я купил красителей. Сходил в химчистку, там где вещи красят. И мне сказали: в принципе, покрасим, только они ненадежные будут. Развалятся быстро.
Это меня устраивало. Но кошки скребли. Я поехал снова в военторг. Такие же, только черные? Нет, не видели. Позвонить на базу? А интерес какой наш? А вот такой? Ну, другое дело! И на базе нет!
Я очень, очень сильно закручинился.
И тут вспомнил, что в черте города, на Невского, есть часть морпехов, а там был магазинчик для солдатиков. Вот.
Дальше все просто: приехал, и там реально нашлась дюжина таких, как мне надо.
— А сколько вам нужно? — толстая дружелюбная продавщица передвигалась за прилавком как огромная медуза — плавно и величественно.
— Сколько?!!!!! Три тысячи?!!!!!!!! — Она дернулась резко, вся куда-то сжалась от неожиданности, потом снова обмякла. — Куда это вам сто-оо-о-лько???
Ах, вот я так и выдал, как мальчиш-кибальчиш.
— Зарница у нас. Патриотическая. Очень. — Я сказал где-то рядом. Где-то даже не соврал.
Она недоверчиво покосилась на мой латунный перстень.
— Трудно это. На склад надо звонить. Так много могут и не привезти.
— Двадцать рэ с каждого.
— Завтра будут! В это же время!
Кто не знает, что такое счастье, пусть теперь знает. Медуза была готова.
Назавтра галстуки были у меня. В коробках производителя с фирменным клеймом, на которых я заменил название. Вы спросите — как? Сделал клеймо на фирме по производству печатей и проштамповал в нужном месте жирным фиолетовым. Всё!
Леонид Михайлович с утра был бодрячком. Он повертел коробку в руках, вскрыл ее, достал галстук.
— А похожи! — довольно заметил он.
Я скромно потупил очи.
— Стараемся.
— И печать ваша на коробке! — Увидел. — Большие мощности, наверное!
— Очень большие, — сказал я ответственно. И подумал: «Все перед вами…»